Страшное в поэзии акмеистов как маркер модернистской художественности
DOI:
https://doi.org/10.15826/qr.2023.1.779Ключевые слова:
русская поэзия начала XX в., символизм, акмеизм, модернизм, художественность, страх, страшное, смертьАннотация
Акмеизм при своем самоутверждении на культурном поприще в пику крайностям символизма настаивал на многообразии своих творческих возможностей, предпочтении посюстороннего содержания потустороннему, разработке ясной и прозрачной художественной формы, самотождественности художественных реалий, их равновесности. Все это свидетельствовало о тяготении к классической художественности, которая обусловливает не только форму (язык и поэтическую стилистику, композицию), но и содержание (круг идей, проблематику, темы и образы, сюжетику) произведений. Автор статьи задается вопросом о том, как в границах такой системы космографического свойства (гармоничной, светлой, оптимистичной) постигается хаотическое и дисгармоническое, что есть в жизни, ведь земная жизнь как реальность, заявленная в акмеистической парадигме приоритетной, полна враждебности, угроз, опасности? Интерес представляют также вопросы, каким образом проявляет себя негативная категория страшного и не свидетельствует ли ее наличие о связи акмеизма с неклассической художественностью модернизма? Ответы на эти вопросы формируют и репрезентируют проблематику данной статьи. В ней на материале творчества Н. Гумилева, А. Ахматовой и О. Мандельштама рассмотрено изображение и художественное осмысление страшного в поэзии акмеизма. Показано многообразие объектов, явлений действительности, жизненных процессов, связей и отношений, вызывающих неприятные чувства и переживания в поэтическом восприятии. С одной стороны, страхи поэтов, по мнению автора статьи, обусловлены личными особенностями и пристрастиями, то есть имеют индивидуальную природу, с другой – выражают общие или свойственные многим акмеистам тенденции. Опасности для Гумилева связаны с его любовью к путешествиям и перемещениям. Отсюда наличие пространственного компонента в авантюрно-приключенческой топике его стихов: герои участвуют в схватках с морской стихией, злыми животными – обитателями африканской саванны, фантастическими существами, например, с драконом, посещают загробный мир. Страхи лирической героини Ахматовой мотивированы драматическими коллизиями межличностных, прежде всего любовных отношений. Страшное для Мандельштама таится в предсказанной ему смертельной болезни, сакральной глубине религиозной веры, крушении подпитывающего его духовное самостояние мира культурных ценностей. Акмеисты не боялись изобразить и осмыслить смерть, несущую пустоту небытия, пугающую столкновением с неведомым и потусторонним, погружающую в ступор безнадежности. Страшное позволяло расширять тематические и изобразительные возможности произведений, обращаться к социокультурной проблематике, отображать трагизм бытия, становясь маркером художественности модернизма высокой пробы.
Библиографические ссылки
Akhmatova, A. (1976). Stikhotvoreniya i poemy [Poems]. 2nd Ed. Leningrad, Sovetskii pisatel’. 560 p.
Akhmatova, A. (1998). Sobranie sochinenii v 6 t. [Collected Works. 6 Vols.]. Moscow, Ellis Lak. Vol. 1. Stikhotvoreniya 1904–1941. 968 p.
Averintsev, S. S. (2001). Strakh kak initsiatsiya: odna tematicheskaya konstanta poezii Mandel’shtama [Fear as Initiation: One Thematic Constant of Mandelstam’s Poetry]. In Smert’ i bessmertie poeta. Materialy mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii, posvyashchennoi 60-letiyu so dnya gibeli O. E. Mandel’shtama (Moskva, 28–29 dekabrya 1998 g.). Moscow, Rossiiskii gosudarstvennyi gumanitarnyi universitet, pp. 17–23.
Bushman, I. (1964). Poeticheskoe iskusstvo Mandel’shtama [Mandelstam’s Poetic Art]. München, Institut po izucheniyu SSSR. 76 p.
Eichenbaum, B. (1969). Anna Akhmatova. Opyt analiza [Anna Akhmatova. The Experience of Analysis]. In Eikhenbaum, B. O poezii. Leningrad, Sovetskii pisatel’, pp. 75–147.
Gasparov, M. L. (1995). Poet i kul’tura (tri poetiki Osipa Mandel’shtama) [Poet and Culture (Three Poetics of Osip Mandelstam)]. In Gasparov, M. L. Izbrannye stat’i. Moscow, Novoe literaturnoe obozrenie, pp. 327–370.
Gumilyov, N. (2000). Stikhotvoreniya i poemy [Poems]. 2nd Ed. St Petersburg, Academicheskii proekt. 733 p.
Kolobaeva, L. A. (1993). Akhmatova i Mandel’shtam (samosoznanie lichnosti v lirike) [Akhmatova and Mandelstam (Self-Consciousness of the Individual in Lyrical Poetry)]. In Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 9: Filologiya. No. 2, pp. 3–11.
Kulikova, E. (2016). Tezaurus smerti v lirike Nikolaya Gumileva [Thesaurus of Death in the Lyrics of Nikolai Gumilyov]. In Vestnik Udmurtskogo universiteta. Seriya: Istoriya i filologiya. Vol. 26. Iss. 6, pp. 94–102.
Malykh, V. S. (2017). Poetika uzhasnogo i “strakh pustoty” v rannem tvorchestve N. S. Gumileva [The Poetics of the Terrible and the “Fear of the Void” in the Early Works of N. S. Gumilyov]. In Art Logos. No. 1, pp. 69–77.
Mandelstam, O. (1990). Kamen’ [Stone]. Leningrad, Nauka. 398 p.
Mandelstam, O. (1991). Sobranie sochinenii v 4 t. [Collected Works. 4 Vols.]. Moscow, Terra.
Panova, L. G. (2009). “Uvorovannaya” Solominka: k literaturnym prototipam lyubovnoi liriki Osipa Mandel’shtama [The “Stolen” Straw: On the Literary Prototypes of Osip Mandelstam’s Love Lyrical Poetry]. In Voprosy literatury. No. 5, pp. 111–151.
Ronen, O. (2008). Akmeizm [Acmeism]. In Zvezda. No. 7, pp. 217–226.
Stratanovskii, S. (2004). Tvorchestvo i bolezn’. O rannem Mandel’shtame [Creative Work and Disease. On the Early Mandelstam]. In Zvezda. No. 2, pp. 210–221.
