Античное и иудео-христианское наследие в категориях забвения и памяти (Ф. Достоевский, М. Булгаков)

Аннотация

Анализ роли мотивов памяти и забвения в финале романа «Мастер и Маргарита» в сравнении с темами «возвращения билета в рай» Ивана Карамазова и ответа Алеши о воскресении дан в контексте подобной тематики в античной, средневековой, а также в современной литературе. Античность и современность, по мнению автора статьи, в романах М. Булгакова и Ф. Достоевского находятся в особых отношениях диалога и конфликта. Постоянная сюжетная перекличка у Булгакова современной сюжетной линии с историей Иисуса и Его встречей с Понтием Пилатом создает настоящее эстетическое и философское напряжение между символическим мышлением античного и средневекового человека и позитивистским, постпозитивистским мышлением человека современного. Вторая точка соприкосновения обоснована сочетанием в романе Булгакова романтической идиллии и сюжета выхода в забвение как единственной дороги к счастью, что в сопоставлении с темами встречи и единения живых и усопших и с мотивом посещения героем ада возвращает читателей к истокам западноевропейской литературы. Дихотомия счастья и сострадания, определяющая модус сознания героев Достоевского, заключается в том, как сочетать два эти понятия. В этом – общечеловеческая глубина русского автора. С точки зрения христианства, «Бог есть не-страдающий, но Он не есть не-сострадающий» (Бернард Клервоский): Бог Отец дает то таинственное Царствие, где чудо любви свершается уже в свободной от любого мучения радости, за пределами и в пределах того невозможного, но необходимого сочетания прощения всего и памяти обо всем, призрак или неприятие которого заставляют Ивана Карамазова «возвращать билет в рай». М. А. Булгаков романтической любовью и забвением избавляет своих героев от невыносимого груза памяти. Но раны Христовы еще живы, и приобщение к ним дает возможность страдающим и обиженным, пока смерть еще не побеждена Вторым Его Пришествием, обрести силы и достоинство. Это и есть высший пример земного и небесного катарсиса для страдающего человеческого рода. На этом фоне рассматриваются также проблема и тайна эсхатологического антиномизма («Царствие Божие уже есть, и в то же время его еще нет»), в осознании которых Достоевский оказался предшественником богословия XX в.