The Fragility of Domestic Space within Corruptive NonPlace in Andrei Zviagintsev’s Leviathan

Аннотация

Авторы анализируют художественный фильм Андрея Звягинцева «Левиафан» (2014) с точки зрения изображения в нем домашнего пространства, опираясь на теорию «ничейных пространств» Марка Оже. Подобно тому, как это происходит в «Елене», в «Левиафане» режиссер использует технику кадрирования, благодаря которой домашнее пространство – в данном случае дом Николая – играет ключевую роль. Снаружи дом выглядит уязвимым и незащищенным от внешнего мира, и по мере развития сюжета эта уязвимость обретает все более важное значение. События фильма разворачиваются вокруг коррумпированного мэра города, который хочет выкупить дом Николая за бесценок и построить на его месте церковь. Николай прибегает к помощи старого сослуживца Дмитрия, теперь успешного адвоката, что впоследствии ведет к измене Лилии, жены Николая, и ее гибели, предположительно от руки мэра. Разрушающая сила не-места и не-языка, проявляющаяся, среди прочего, в сценах из городского суда, где секретарь с неправдоподобной скоростью зачитывает постановление суда, постепенно проникает и в домашнее и семейное пространство Николая, подрывая и постепенно разрушая его, а также жизнь и личности его обитателей.